Если вам никогда не доводилось видеть летних южных ночей, то я вынужден предупредить вас, что скорее всего последующее повествование не заиграет для вас теми красками, которые переливаются в моей голове – и в том не будет вашей вины, а, скорее, моя: я, к своему глубокому сожалению, мало того, что не Гоголь, но и не могу им даже притвориться хотя бы на время одного рассказа.
Напишу я, например, просто «Ночь была черна», а вы, сидя в своей Пензе, Санкт-Петербурге, Бобруйске или Петрозаводске, выглянув в окно, наверняка подумаете, что ну да, ночь чёрная, но видали мы и почернее цвета – в этом и будет заключаться главная ваша ошибка.
Чернота южной летней ночи настолько глубока и насыщенна, что пытается поглотить даже контуры света от фонарей – делая их края неровными, расплывчатыми и дрожащими. Если долго сидеть в этой темноте, то становится понятным, что даже и звуки немного не те, какими должны бы быть: нет, они есть, конечно, но настолько несмелые и настолько не к месту, что, кажется, даже и цикады понимают, что у них мало шансов своими стрекотаниями наполнить эту темноту хоть чем-нибудь, кроме неё самой. Может быть, даже и само слово «чёрный» было придумано именно в летней южной ночи - тогда это многое объясняло бы.
Мы со Славиком медленно пересекли плац – единственное место, которое было ярко и ровно освещено, как и положено любому капищу, - к плацу военные всегда проявляют максимальную степень почитания. Нам не было страшно в классическом понимании этого слова, мы, скорее, почтительно робели от того, что не понимали, надо нам бояться или вовсе нет: в привидения мы не верили, но всегда же есть шанс, неважно какого размера, что то, во что ты не веришь, выскочит у тебя перед лицом во всей своей ужасности и с радостным оскалом на клыках скажет: «Привет, морячок!» И вот что тогда делать? Когда страшно – всё понятно, нужно изолироваться от источника страха и всех делов, а вот когда не страшно?
Обходя по кругу аллеи вокруг учебного корпуса раз за разом, мы, конечно, потеряли и первоначальную робость, и странное чувство сожаления даже стало одолевать нас – ну блин, ну так же интересно могло бы быть, а тут просто выскакивают бешеные мотыльки, да листья каштанов, в темноте похожие на огромные человеческие руки, машут приветливо южным тёплым ветерком. Все эти загадочные тени, движения и звуки тоже могли бы насторожить, а то и испугать особо впечатлительные натуры, но с нами таких не было. Даже если мы и обладали некоторой степенью впечатлительности, а вернее мы точно ей обладали, то в данных условиях при всей предварительной подготовке и больших ожиданиях степень эта не работала абсолютно.
- Облом, да? – первым не выдержал Славик круге на четвёртом. - Ни тебе привидений, ни тебе упырей, ни котов учёных на деревьях!
- Слава, ну так ты что думал, что вот прямо с первого раза и клюнет? Мы же охотники. Терпение – наш ключ к успеху!
Но, в принципе, он был прав: облом - именно то самое чувство, которое пришло на смену робости и дрожи в коленках, лучше и не скажешь.
Чтобы сменить обстановку и тем самым привлечь к нам внимание Судьбы, мы решили уйти с маршрута и побродить по корпусу – там именно это привидение никому не встречалось, но вдруг какое другое попадётся? Дусты утверждали, что и там встречалось им много необъяснимых вещей. Что было неудивительно вообще, если задаться себе целью проанализировать статус кво химического факультета.
Факультет этот не был, условно говоря, родным для Голландии – изначально в ней предполагалось выпускать только нормальных инженеров для флота, а химический был переведён из Баку только в 1985 году, хотя само Каспийское училище просуществовало до 1992 года. Чтоб бедные дустики не чувствовали себя обделёнными, им построили отдельную казарму – не в пример остальным - современную, красивого внешнего вида и со всякими излишествами в виде душевых и прочих мелких пережитков сибаритсва. Правда, в учебный корпус допустили их не сразу и неохотно – в основном занимались они в здании, где находилась самая загадочная в инженерном училище кафедра морской пехоты (до сих пор не понимаю, для чего будущему инженеру перед допуском к граалю инженерных знаний на первом курсе полагалось изучить тактику морской пехоты и сдать по ней зачёт) и в своём отдельном учебном корпусе.
С появлением химиков жизнь в училище несомненно оживилась и заиграла новыми творческими нотами. Раньше ведь как приходилось враждовать? Со смежными в определённой степени специальностями – управленцам с турбинистами, спецтрюмным с перегрузчиками и всем им – с электриками от неизбавимой зависти за то, что они единственные жили в общежитии прямо с первого курса. Не, ну а как – белая кость всё же. А тут – химики! Это как в клетку с тиграми бросить кролика – в этом сравнении принимать в расчёт нужно только сам эффект такого поступка, без окрашивания его кровью. Да и слово «вражда», которое я написал выше, имеет не совсем тот смысл, который в него обычно вкладывается – здесь это, скорее, такой разовый синоним гусарства, чем вражда по классовым или каким другим признакам. Видимая вражда без признаков вражды и без цели в ней победить– лучше и не скажешь.
Химиков сразу все полюбили – теперь появился повод, по которому можно, наконец, объединиться и выступить одним фронтом! К чести химиков стоит заметить, что приняли они всё это с пониманием и должным достоинством и ролью своей даже гордились, что не может не говорить о том, что ребята-то они были отличные, ну вот просто им не повезло с выбором специальности.
Например, традиционным считалось обливать химиков водой, когда они шли в баню (именно на пути туда, на пути обратно, когда они шли чистые и распаренные никто этого не делал), а шли они мимо всех факультетов, или кричать им хором во время проведения футбольных кубков училища: «Дусты! Отдайте наши казармы!» Сначала это было просто смешно, а потом превратилось в ритуал.
Об обособленности этого факультета может ещё сказать тот факт, что внутри училища можно было переводиться с факультета на факультет (если, например, при поступлении не добрал баллов на желаемый), но на моей памяти никто не переводился на химический, как, впрочем, и с него тоже если и уходили, то только за ворота.
Ну и вот теперь представьте, как бурлила фантазия в части подъё..вания этих загадочных и не совсем понятных существ – химиков. В ход шло всё, что могло идти в ход, и особенно то, что могло бы намекать на сверхъестественную природу – хлопанье ставнями пустых помещений, вывешивание простыней на верёвках, загадочные звуки и прочие шелестения в ночной траве. А химики же верили во всё, как дети, и рассказывали потом тебе же, как вчера они видели окно само собой открывающееся и закрывающееся (что ты и так знаешь, потому что сам же это и делал), но добавляли столько деталей в виде блеклых силуэтов, нагрянувших на луну туч и уханья филина (филина, б\млять, в Севастополе в бухте Голландия – ну вы только подумайте!) , что хотелось вот прямо погладить их по голове и сказать: «Как же вы теперь дальше–то жить будете? Я даже не представляю». Непременно с тоской в голосе.
Наше со Славиком топанье по учебному корпусу ожидаемо принесло два результата: на нас наорал караульный, что мы зае..ли тут топать всю ночь и, может, уже успокоимся и уснём где-нибудь, как нормальные люди, и очень удивился дежурный по училищу – за всю свою долгую службу он, скорее всего, впервые видел такой исправно работающий парно-пожарный дозор, о чём и упомянул на следующий день, приказом по училищу отметив нашу ответственную службу.
И это было бы хорошо, но цели такой мы себе не ставили, поэтому, отмахнувшись от славы и почестей, в нетерпении начали ждать второго заступления на службу. А потом третьего, а потом четвёртого, а потом уже не так сильно пятого и уж совсем разочарованно – шестого.
К этому времени уже подходил к концу бархатный сезон (который так назывался, потому что дамы, отдыхавшие на курортах в стародавние времена, нежась от жары днём, к вечеру вынуждены были надевать бархатные наряды, чтоб не мёрзнуть от неожиданной вечерней прохлады – это нам командир роты так рассказывал), и начались роптания на тему, а чего это только их в парно-пожарный дозор расписывают? Остальные лысые, что ли? Правда, эти роптания пресекались заместителем командира взвода универсальным военным ответом: «А тебя еб.т?». Но и без роптаний мы со Славиком уже достаточно разочаровались в своём предприятии и, не имея большой веры в самом начале, к данному этапу лишились её практически полностью. Кроме того, не высыпаясь в этих дозорах как нормальные люди, мы заметили некоторое отставание по парочке зубодробительных предметов – сопротивлению материалов и теоретической механике, что при дальнейшем нашем попустительстве однозначно привело бы к отсутствию зимнего отпуска и пересдаче зачётов в «академии» - так в народе называлась учёба в то время, когда все остальные убывали отдыхать.
- Ну что, Славик? Ещё раз и закругляемся?
- Ну давай два!
- Ну хорошо- давай два. Вот ты оптимист, конечно, да.
- Это ты стихами сейчас говоришь?
- Я всегда стихами говорю, просто вы, мелкие людишки, их не слышите!
Шестой наряд начался для нас так же обыденно, как и предыдущие, за исключением разве что того, что непонятного смятения мы не испытывали совсем и были одеты в бушлаты по причине ночной свежести. Топая по тёмным аллеям, мы строили планы, обсуждали возможности и прикидывали варианты, совсем уже позабыв об истинной цели нашего здесь нахождения, как вдруг Славик замер на месте, как будто упершись лбом в невидимую стену, и судорожно схватил меня за рукав. По дрожи его пальцев и тому, как цепко они ухватили меня за рукав бушлата, я понял, что надо заткнуться и медленно посмотреть вперёд.
Впереди, метрах в двадцати от нас, в курилке слева от асфальтовой дорожки сидел силуэт в белой тужурке и белой фуражке. Фонарь, который был чуть впереди силуэта, желтил его контур и размывал края, вокруг которых вилась какая-то дымка – силуэт был неподвижен и задумчив, если так вообще возможно сказать про силуэт.
Испугались мы в тот момент или нет, я не знаю – мозг мой говорит мне, что нет, но вместе с тем он услужливо подкидывал мне картинки, как сразу вокруг зазвенела тишина, как сразу весь мир отдалился, как будто отодвинутый чьей-то рукой, и какими маленькими мы казались себе в тот момент. И всё это позволяет сделать логическое предположение, что да – струхнули немного. Хорошо, что не подвёл адреналин и тщательная подготовка – мы достали из карманов мешочки с солью и приготовились… вот даже и не знаю, к чему точно, но тогда было чёткое ощущение, что к чему-то мы точно приготовились.
Между тем дымка вокруг силуэта как будто растаяла, и он абсолютно неожиданно для нас поднял руку с тлеющим в ней огоньком сигареты, глубоко затянулся и выпустил новый клуб дыма вокруг себя. При этом что-то звякнуло… мать моя, да это же кортик! Как пить дать кортик!
- Ну чего вы там застыли-то? С самохода крадётесь, туристы?
И силуэт развернулся к нам: не, ну понятно, что привидения, если и существуют, то вряд ли курят, но за секунду, в которую это произошло, было не до таких мелких нюансов.
- А, это вы? Дежурите, что ли, не спите? Молодцы, огурцы!
Это был дежурный по училищу – начальник нашей кафедры автоматики, невысокий, пухленький, очень улыбчивый и всегда крайне позитивно настроенный.
- Да что вы там застыли-то, как мухи в сиропе? В лужу с клеем попали?
Несмело семеня, мы подобрались к курилке и как-то пролепетали какой-то доклад о том, что всё в порядке – страх даже если и был, то уже отступил, но какая-то странная опустошённость не давала пока собраться обратно.
- А что у вас в руках?
- А… соль.
- Соль?
- Соль.
- А зачем вам соль?
- Ну… так. На всякий случай.
- Так. Садиться и рассказывать. Мне сорок лет, и из них двадцать два я провёл на флоте – ох уж и наслушался, доложу я вам, про эти навсякие случаи. Курите и говорите.
Ну а что делать-то? Ну не на пикник же мы шли с двумя пакетами соли, верно? Рассказали, конечно, всю эту историю.
- И бельё наизнанку надели?
- Ага.
- И соль с собой взяли?
- Так точно.
- И не страшно.
-….ну как бы… нет.
- Слушайте, а молодцы вы, хочу я заметить! Вот это я называю системным подходом! Не зря вот мы вас на нашу кафедру-то взяли. Только вы вот этот системный подход к учёбе бы проявляли, а не к поиску потусторонних сил, а то звоночки тревожные поступают от одной моей подруги, знаете ли.
Да знаем – с преподавательницей по теоретической механике они были очень дружны.
- Ну и вот давайте теперь займёмся нашим любимым делом – будем анализировать. Вот с чего вы взяли, что в этих рассказах про привидение лейтенанта есть какая-то правда? Вот какие основания, если не брать в расчёт вообще антинаучность этого явления?
- Ну как же… ну а почему бы и нет?
- Нет, это антинаучный подход. Научный подход – почему же всё-таки да. Вот какие у него основания здесь появляться? Не на кладбище, где он похоронен, не на месте, где служил, а в училище, из которого он успешно выпустился?
- Ну… люди говорят, что курсанты наши, когда его выносили, понесли его не ногами вперёд, а головой.
- Люди. Люди всегда говорят! И если бы люди всегда говорили, предварительно подумав, то мы уже давно научный коммунизм построили бы в отдельно взятой стране! Хорошо. Давайте рассуждать логически - ну понесли его головой вперёд и что?
- Может это обидно как-то для покойника, кто его знает.
- Ну вот когда вас пьяных из увольнения несут, вам не всё равно - головой несут вперёд или ногами?
- А я никогда до такого состояния не напивался! – честно говорю я.
- И я, – врёт Славик.
- Ну допустим. Теоретически предположим, что напились – будет вам разница?
- Да нет.
- А вот теперь расширяем горизонты сознания – если вам пьяным, но живым всё равно, как вас несут, то мёртвым, но трезвым как будет? Ну если теоретически продолжить рассуждения.
- Да, наверняка, тоже всё равно.
- Ну. Так и что у нас в сухом остатке?
- Что?
- Ложь, звиздёж и провокация – вот что! Эх, до чего же я логику люблю!
- Тащ капитан первого ранга, разрешите вопрос!
- Разрешаю.
- А чего вы в белой тужурке?
- А у нас партсобрание завтра – жена подшила дома и принесла, вот я и примерил, пока сижу тут и курю.
И он похлопал рукой по нормальной чёрной тужурке, которая была аккуратно сложена рядышком с ним на скамейке.
- Так нет, получается привидения –то?
- Какое-то сожаление я слышу в вашем голосе, юноша.
- Ну да. Привидение – это же романтика. Загадочность там, всё такое.
- Есть привидение, нет привидения – вот бы мне заботиться только об этой проблеме, Маркс меня побери! Какая разница - есть оно или его нет? Нравится вам думать, что оно есть – так пусть будет! Кому оно мешает-то? Разве только вам в учёбе! Ну давайте – говорите уже, что больше так не будете, да расходимся.
Ну мы сказали, конечно, но в ещё пару нарядов сходили на всякий случай, а кроме того, не так-то легко, знаете, свыкнуться с мыслью, что мечта твоя не достижима просто потому, что её нет. Но так как легенда эта всем нравилась и охотно передавалась из уст в уста, мы со Славиком решили пусть и не отловить привидение, но хотя бы укрепить веру в него.
Шпионским путём разузнав, когда в дежурный взвод заступают дустовские первокурсники (сами мы уже были на втором курсе), мы раздобыли простынку, оставили в кроватях куклы на случай проверки, предупредили дежурного по роте, что мы в самоход (дело святое), выскользнули из общежития, спрыгнув со второго этажа, и залегли на косогоре, по верху которого и шла та самая тропинка. Простынку мы укрепили на кусте шелковицы и прикрыли веточками, чтоб издалека не светила . Планирование – ключ к успеху, точно вам говорю! Тихо перешёптываясь, мы лежали и ждали – точно были уверены, что первокурсники непременно будут делать обход: наглость-то у них ещё не отросла. И точно – вскоре по асфальту зацокали прогары. Юные, но уже дусты, шли и громко рассуждали о методах охмурения женского пола, как будто в восемнадцать лет об этом можно хоть что-то знать – цирк да и только. Когда они подошли к условленной точке, я пнул Славика ногой, и мы верёвочками раздвинули ветви.
- Уууууууу! – сказал при этом Славик самым зловещим голосом, на который только был способен.
До того самого момента я был уверен, что слово «врассыпную» можно применить только к группе людей от отделения и выше – о, как я ошибался! Дусты ринулись врассыпную вдвоём так, что даже пули врага их не догнали бы.
- Славик, ну что за «У»? Ну каждое приличное привидение должно говорить «Оу», а не просто «У», ну мы же репетировали!
- Это был экспромт, что ты понимаешь! Смотри, как бегут – Бен Джонсон не догонит!
- Это точно. Сразу видно – спортсмены!
Ну а на следующий день всё было как положено: «Его опять видели!», «Вон те двое поседевших юношей! Лицо обгорелое! Руки к ним протягивал и звал! Заунывно так! И кортиком звякал! »
- Надо же, – бурчал Славик, - вот уж не предполагал, что от одной простынки может быть такой реалистичный эффект!
На этом я и закончу свой первый рассказ о встрече со сверхъестественными силами. Самое важное, на что хотелось бы обратить внимание во всей этой беллетристике: «Планирование – подготовка – терпение – решительность в нужный момент». Запишите, а лучше выучите назубок.
И скажу вам, чтоб подвести некоторый итог, что привидения, несомненно, бывают, мало того – я сам был одним из них.
Автор: Legal Alien
Свежие комментарии