Как-то, проходя мимо КБО, подсмотрела Бабуся интересный элемент ландшафтного дизайна. Во время субботника (так тогда в стране Советов днюху Ленина праздновали — 22 апреля вычищали всем коллективом грязь и дерьмо с прилегающей территории) работники комбината расчистили площадку перед парадным входом (лучше бы лужу засыпали!).
Но не это было главным. Привлекло бабкино внимание то, что вся эта площадка (а равно и две клумбы) была огорожена по периметру необычным заборчиком: старые, отслужившие своё автомобильные покрышки были наполовину вкопаны в землю, а то, что торчало в рядок над поверхностью, было старательно и обильно вымазано извёсткой.
Вот этот заборчик и запал Бабусе в душу. Откуда бойцы фронта бытового обслуживания населения натырили «стоко колёсьяф», она не ведала. А только сама стала стаскивать их к себе во двор со всего городишки. То из вонючей грязной канавы вытащит покрышку, то со свалки какой. Штуки три возле ж/д вокзала нашла. Одну…
Тут вообще — цирк! Подъехал мужик на самосвале, снял заднее колесо, разобрал. Взял камеру и понёс в гараж, на вулканизацию. Пока то, пока сё… Выходит — машина на месте, ключи на месте, диски колёсные — вот они, тут, покрышки (да кому она нужна?
!) — нету! Откуда ему было знать, что черти мимо его резины Бабусю понесут? А у неё же — цель в жизни! У неё — воодушевление! Как те черти ни маялись, а бабку мимо покрышки — хрен пронесёшь, прицепила-таки с собой!
Пока водила матерился, призывая возможных свидетелей хищения (где ж их взять-то в полдень на жаркой, пыльной и сонной улице?), Бабуся, хихикая, уж закатывала добычу к себе во двор. Водила бросил всё, купил две бутылки дешёвого вина и нажрался с горя, потому как порванная в ближайшем будущем завгаром задница была сущим пустяком по сравнению с тем, что товарищи теперь засмеют…
Понятно, что добытые столь трудно «колёсья» трогать было нельзя никому. Может, никто и не тронул бы, если бы Фиса по-человечьи объяснила домочадцам, зачем ей всё это резиновое вторсырьё. Но на вопрос Деда она лишь отмахнулась: «Надо зачем!». Все скопившиеся уже «колёсья», числом свыше дюжины, валялись кучкой за домом, подальше от чужих глаз.
Как-то Бабуся пошла в магазин, по пути привычно пошныривая по сторонам: вдруг где колёсико бесхозное лежит, её дожидается. От этого путь её делался зигзагообразным по траектории и долгим по времени.
Деда Миша без дела сидеть не умел, он взялся наводить порядки во дворе, назначив Андрейку, как это частенько бывало, Самым Главным Помощником. По факту помощи от Андрейки было едва не меньше, чем помех, зато он всё время пребывал в поле зрения Деда.
За домом скопилась довольно большая кучка хлама, который, по мнению Фисы мог «в хозяйстве пригодиться». Большую часть хлама надлежало выкинуть, а то малое, что останется, прибрать, сложить по уму. Доступ перекрывали разнокалиберные «колёсья». С них и начали.
Деда Миша, прихватив парочку, вытащил их из-за дома во двор. Вернувшись, он обнаружил Главного Помощника сидящим внутри трёх покрышек, лежавших одна на другой.
— Прямо как в танке, — подивился Дед.
— Как это — в танке? — показалась любопытная Андрейкина мордашка. Про танк он и не думал, просто так залез.
— Слушай, — клюнула Деда идея, — а давай-ка мы тебе из них настоящий танк сделаем!
— Ура! Давай! — закричал обрадованный Андрейка (да и кто бы не обрадовался?). — А как?
— Да запросто! — ответил Деда Миша. — Тащи бокорезы, а я пошёл за ножом.
И закипела работа! Дед кромсал резину вдоль и поперёк, Внук цепко придерживал в это время нужный край — всё правильно, где Деда сказал держать! Понадобились ещё шило и проволока, и плоскогубцы. Не вопрос! Жалко разве? Всё для фронта, всё для Победы!
Первые покрышки просто улеглись на бетоне двора в два этажа, образовав некую конструкцию, по задумке авторов являвшую собой корпус танка. Самой трудоёмкой оказалась башня, но и она заняла не более сорока минут. Таких темпов при создании новейших образцов бронетехники не знало не только отечественное, но и мировое танкостроение. Башня вышла отличная! В неё можно было забираться через верхний люк, смотреть из неё на мир сквозь специальную прорезь в резиновой броне, в ней даже было на что попу посадить!
Первоначально планировалось вооружить грозную машину башенным орудием типа «черенок от лопаты», но в процессе работы нашлась пушка большей мощности — обрезок стальной трубы. Она и стала оружием нового танка.
Танкист Андрейка кричал из башни в ствол орудия: «БАХ-БАБАХ!!!», труба усиливала звук, прибавляя к нему собственные металлические нотки... Получалось очень похоже на громкий выстрел! В довершение всего Дед вывел мелом на чёрной башне настоящие военные надписи с обеих сторон: «Смерть фашистам!» и «За Родину!».
Не прошло и часа, как Андрейка уже бился с немецко-фашистскими «тиграми» и «пантерами» под Прохоровкой, одерживая одну победу за другой, а Дед спокойно расчищал завалы за домом. Костёр во дворе, где горела та часть хлама, что могла гореть, вобравшая в себя и обрезки резины, радостно клубилась чёрным дымом, ужасно воняла и посыпала весь двор мельчайшими частичками сажи, придавая боевым действиям еще большую достоверность. Да и Дед, проходя мимо, не забывал треснуть по башне палкой или лопатой, изображая рикошетные попадания вражеских снарядов, отчего в башне гулко гудело.
Иногда Дед озвучивал панические переговоры немцев в прямом эфире, открытым текстом. «Ахтунг! Ахтунг! — орал он. — Дас ист русишен панцер! Дас ист полный капут! О, майн гот! Они прорвались! Дас ист кабздец, натюрлихь!»
В перерывах между грохотом башенного орудия и рёвом танкового дизеля Андрейка тоже кричал, и не только «бронебойным заряжай!» и «огонь!», но и куски песен, что пели они с Дедом при создании резинового танка.Песни были разные, но все — танкистские! Деда пел — Андрейка подпевал. Вот и орал сейчас, в пылу боя, что запомнил.
...Дым Бабуся увидела за три квартала от дома. Крики, обрывки песен и шум танкового сражения стали слышны за квартал. Уже не сомневаясь, что источник того и другого — у неё во дворе, она влетела в калитку, прогарцевала по дорожке вдоль дома и повернула за угол, где и была застигнута врасплох оглушительным «БАБАХ!!!». Дуло орудия в момент выстрела оказалось сантиметрах в десяти от её носа.
Уже проваливаясь в спасительную серую тишину обморока, она успела заметить мужа Мишку, завывающего вместо летящего снаряда и зачем-то бьющего граблями по куче искромсанной резины, бывшей раньше «колёсьями»…
Последним эпизодом перед отключкой сверкнуло в бабкиных глазах белое на чёрном слово «смерть». После чего, подумав: «Вот и трындец мне...», Бабуся плавно осела на бетон. Как бы комментируя победную ситуацию, Андрейка доорал из башни: «…И летела наземь вражья стая под напором стали и огня!»
На звук падающего тела обернулся Дед. Он привел бабку в чувство, выслушал притворно-горестное «Ох, свиньИ вы, свиньИ! Атихристы! Долбогрёбы недоделанныя, старый да малый. И да разгребит же ш вашу мать…», завёл жену в дом, отпоил, чем надо, положил отдыхать. Сам вышел во двор — заканчивать, пока Фиса не прочухалась после ста граммов самогонки и не выперлась следом.
Андрейка, посидев ещё чуток в танке, вылез и прошмыгнул в дедов сарай, под верстак, где уютно разместился на вкусно пахнущей стружке и заснул. Деда Миша нашёл его, но будить не стал, взял свой чистый фартук, свернул его и подложил под голову усталому танкисту. Дед умел ценить сон после тяжёлого боя. Да и Андрейку он любил.
Остатки покрышек, из которых состоял славный танк, догорели в костре. Всё равно их не хватало для заборчика. Бабуся так и не реализовала новаторские идеи в сфере ландшафтного дизайна.
Дед на пару месяцев был удостоен звания «Вредитель хренов», а Андрейка — «Танкист резиновай», да только им было на бабкины звания плевать: не за звания воевали — за Родину!
© Copyright: Толстый Дедушка Медведь
Свежие комментарии