Если вы плохо себе представляете, что такое в действительности мать-ехидна, так я вам сейчас расскажу. В красках. Бегите за попкорном.
Ребенок Лидия был во всех смыслах слова подарком на 8 марта. Потому что родился 8 марта в 9 часов утра. Ровно. Радио в родовой запикало, ребенок Лидия заорал в унисон. Год на дворе стоял 1990-й.
Тот факт, что ребенок – именно Лидия, был известен заранее, хотя и вариативно. Ибо в те древние первобытные времена пол определялся ровно в момент рождения. Ну, или наблюдательные «опытные тётеньки» примечали вострым глазом: по форме живота, вкусовым предпочтениям будущей мамаши, направлению ветра и положению Лямбды Персея на шестой день первого триместра... Все мои знакомые «опытные тётеньки» таким образом были единодушны: либо девочка, либо мальчик! Это уж к бабке не ходи, дело верное.
Либо мальчик должен был родиться Валерием. Ребенок Лидия его и наши планы по этой части обнулил в 9 утра 8 марта 1990 года. Но речь не об этом.
Ни в какие детские садики этот ребенок толком так и не ходил. Не склалось. До пяти лет ещё была пара заходов в учреждения разных районов города, края и федерации, но как-то без энтузиазма. С обеих сторон. Со всех трёх: меня, ребенка и садиков. Я вообще категорический противник этих псевдопедагогических резерваций, ребенку Лидии и так было хорошо, а садикам без нас хватало подопытного контингента.
А с пяти лет ребенок стал сам себе режиссер с утра до вечера с приходящей два раза в неделю няней-студенткой. Сам себе завтракал оставленным мамой завтраком, сам себе грел в микроволновке приготовленный мамой обед, сам себе ляпал бутерброды и заваривал чай для припозднившейся с работы матери. В процессе сам себе лепил из пластилина, читал книжки из серии «Я познаю мир», писал акварелями по альбомам, учил сонеты Шекспира и стихи Ахматовой и строил фигвамы из подручных средств. Приходящая няня водила на прогулки в коллектив, учила вязать (безуспешно) и английскому (вполне успешно).
Да, считать до ста и обратно, и по параллелепипеду, и по диагонали ребёнок научился к трём годам. Благодаря ступенькам и занудству (а может, и другим каким отклонениям) матери-ехидны. Куда бы мы ни шли – мы считали ступеньки вслух. Поднимались – считали от единицы и дальше. Спускались – считали от сотни обратно.
А вот читать, причем бегло, ребенок Лидия научился сам по себе в неполных пять. Все происки матери-ехидны пробудить в дитятке гений и обучить буквицам раньше этого срока по специальным красивым книжкам с картинками он презрел категорически. А потом, кочуя по редакциям, как-то так незаметно для окружающих, по гранкам и распечаткам, взял да и выучился. Мать-ехидна традиционно узнала о достижениях ребенка последней.
Когда наступила весна 1997 года, мать-ехидна подумала: а пусть ребенок Лидия ещё годик погуляет на воле! Чай не Валерий, в армию не загребут с выпускного. И приняв вовнутри себя это мудрое решение, забила на изучение тонкостей вопроса.
... А числа так шестого, не то восьмого августа матери-ехидне позвонила её собственная мать, приличная, воспитанная в лучших материнских традициях, правильная и ответственная женщина. И спросила: «К школе подготовились?».
– Нет, – беспечно ответила ей дочь-мать-ехидна. И немедленно получила выволочку-лекцию о вреде легкомыслия, перспективах вырастить девку-перестарку, которую, когда все добрые невесты уж беременные будут ходить в счастливом замужестве, надо будет в школе ещё доучивать, не считая возможного дальнейшего просвещения.
– Немедля чтоб записала ребенка в школу! Немедля!
Записать ребенка в школу немедля не представлялось возможным. По причине отсутствия такового. И не только дома, но и вообще в стране. В этот момент счастливый ребенок жарил худосочную попу под палящим солнцем Испании. И макал тощее пузико в нежные воды аквапарка Портавентура. Вместе с папой, мамой-Леной Крупкиной и братцем ребенком Фёдором. И планировалось, что это чудесное мероприятие завершится только 30 августа...
В школу мать-ехидна тем не менее зашла. Само собой, там её никто не ждал, и никто особо не обрадовался. Озадачили прохождением медосмотра (что, как вы понимаете, затруднительно сделать в связи с отсутствием объекта медосмотра). И послали подальше – приходить 31 августа. Может, и останутся места.
31 августа мать-ехидна нарисовалась в школе в сопровождении папеньки ребенка Лидии. Со стопкой бумажек и копий с этих бумажек и твердым намерением продлить детство ребенка Лидии ещё на год, если гешефт не увенчается успехом немедленно. Папенька где-то уже чего-то принял для храбрости и, в свою очередь, был тверд в намерении записать единственное дитятко не меньше как в гимназический класс «А». Для убедительности вёл себя как наследный принц, гнул пальцы и уверял, что никаких денег не пожалеет, но его дочь будет там учиться! «Будет! Я сказал!» (С).
Секретарь школы посмотрела на папеньку, как Левенгук на инфузорию-туфельку, то есть с некоторым, мягко говоря, недоумением. И пояснила, что в гимназический класс приличные родители записывали своих детей ещё в феврале, и отмечались каждый месяц. Чтоб неучтенка не проскочила. И в математический класс «Б» попасть шансов тоже нет. И даже в класс «В» для смертных попроще. И поэтому все деньги, которых папеньке никаких не жалко, он может свернуть в трубочку и... Использовать как-нибудь альтернативно. Как позволит фантазия и традиции царского рода, который, судя по углу изгиба понтов, папенька в этот момент представляет.
Мать-ехидна сделала из ситуации правильные выводы и с некоторым облегчением поинтересовалась: а вообще есть шансы в этом году ребенка к начальному образованию приобщить? Ну, таки да. Есть. В классе «Г». Извините за выражение. Папенька пробовал озвучить возмущённые инсинуации на тему неблагородного звучания и кого он тут на какие именно хомяки будет рвать суровыми родительскими клыками за такое непочтение. Был попрошен выйти немного на свежий воздух, дабы охладить отцовские чюйства, пока ему тут принудительную вентиляцию генеалогического древа не организовали. И вышел.
Мать-ехидна сдала документы, выслушала сдержанные «комплименты» в адрес своих материнских достоинств, которых у неё, по мнению специалистов, нет и никогда не было, и последовала за папенькой.
Так был реализован в нашей семье закон о всеобщем среднем образовании. С классом «Г» нам несказанно повезло, точнее, с классным руководителем. Ольга Борисовна Соковцева не за зарплату и не по долгу службы искренне любила наших «своих» детей. И они отвечали ей полной взаимностью. И я за три года начальной школы не раз возносила благодарственные молитвы всем святым, ответственным за просвещение населения, – за то, что чаша записываний за полгода, отмечаний каждый месяц, заискивающих ужимок, прыжков и реверансов нас так удачно миновала.
И никогда не пойму всего вот этого лихорадочного ажиотажа вокруг ночных очередей... Что взять с матери-ехидны?
(с) Галина Кошкина
Свежие комментарии