Мурзик, пирсинг и мама-невеста

Вика меланхолично ковырялась вилкой в тарелке. Ее душила обида – каникулы в разгаре, подружки с родителями разъезжаются на отдых, кто на море, кто вообще за границу, а ей придется провести лето в жарком, душном городе. Все из-за мамы. Ну и что, что деньги, которые откладывали на отдых, потрачены на нее? Не надо было маме с ней соглашаться! Тогда бы и деньги остались целы.

Вика понимала, что все оправдания, которые сейчас рождались в ее хорошенькой голове, несправедливы. Но тем обиднее ей было, тем больше она злилась на маму, хотя сама ее и убедила, что никакого моря им не надо, а нужна недельная поездка Вике с подружками на дорогущую базу отдыха, соответствующие наряды, пирсинг в пупок, золото на ручку, золото на ножку. Мама пыталась возразить, но потом сдалась под неистовым напором Вики, подкрепленным истериками. Теперь приходится коптиться в городе, вместо моря и ковырять вилкой макароны с сосиской, вместо «шведского стола».

Где-то в глубине подсознания шевельнулась мысль, что ее «хотелки» испортили отпуск и маме. Целый год переработок и подработок, в надежде на отдых с дочерью летом, растворились в желаниях Вики. Подружки - из обеспеченных семей, им не приходится выбирать – то или это. Они берут все. А тут...

Людмила украдкой поглядывала на шестнадцатилетнюю дочь. Она прекрасно понимала все, что Вика сейчас переживает, но поговорить с ней по душам, тем более – убедить ее в чем-то в последнее время становится невозможным. На все найдутся ответы – резкие, пересыпанные циничными цитатами из интернета.

И чем глупее ответ, тем больше визгливости и слез в голосе дочки. Что с ней стало? Переходный возраст, или упустила ее, недоглядела? Вот и сейчас – прекрасно понимает, что поездка на море сорвалась из-за ее непомерных амбиций, но виноватой себя не считает, мама - нищебродка виновата – не может обеспечить дочке приличного отдыха.

– Была бы ты помладше – взяла бы тебе путевку в лагерь отдыха, в профкоме предлагали, но там – до четырнадцати лет, – вздохнула мама. – Да ты и не согласилась бы, наверное?

– Мне бы хоть куда! Хоть в самую распоследнюю дыру! – вскинулась Вика. – Только бы не торчать здесь!

– Точно? Куда угодно? – Людмила взглянула на дочь. – Собирай вещи! Едем!

– Куда? – Вика удивленно распахнула глаза.

– Ты – к дедушке с бабушкой, я – к родителям. На мою родину, в общем. В деревню!

От автобусной остановки до села – два километра по полевой дороге. Людмила несла в руке чемодан с колесиками, но колесики здесь были явно лишние – только вязли в песчаной почве. Приходилось нести его, часто перекладывая из руки в руку. Вика шла налегке, только рюкзачок за плечами.

Позади раздался шум двигателя. Поднимая пыль, попутно мчался «круизер», блестя на солнце хромированными деталями.

Людмила и Вика сошли на обочину, «круизер» резко затормозил, опустилось стекло водителя:

– Здравствуй, Людмила. – Водитель – крепкий мужчина, лет сорока, снял солнцезащитные очки и взглянул на нее синими глазами. Не дождавшись ответа от оторопелых путниц, вышел, молча перехватил чемодан и открыл для них дверь, приглашая на заднее сиденье. Дождался, пока дамы разместятся, так же молча сел за руль и покатил к селу.

– Димка! – подала, наконец, голос Людмила. – Тебя не узнать! Откуда ты в этих краях? В отпуске?

– Почти год уже здесь, – улыбнулся мужчина. – Отлетался, решил обосноваться на родине. Дочка? – Спросил он, поглядывая на пассажирок в зеркало заднего вида. – Красавицу растишь!

Вика уже и не помнила, когда в последний раз была в гостях у бабушки и дедушки, в отличие от мамы, она предпочитала турпоездки и базы отдыха. Все казалось ей внове, почти экзотикой. Людмила – напротив, будто и не уезжала со своей малой родины, легко включилась в домашние заботы, удивляя дочь сноровкой.

– Людка, да ты разучилась, наверное, корову-то доить!? – охала бабушка Валя, глядя, как Людмила повязывает голову косынкой и одевает фартук. – Опять же - поранишь вымя коровке маникюром своим!

– Избавилась! – Людмила, смеясь, показала пятерню с аккуратно остриженными ногтями. – И ничего я не забыла. Я все помню, мама! – зазвенел ее смех.

– Ох, Людмилка! – посмеивался дед Михаил, – ты ровно снова девчонка, будто и не уезжала никуда!

– Ага, дед. – Вика тоже с удивленьем смотрела на мать. – Прям помолодела, никогда ее такой не видела. – Словно о чем-то догадавшись, она спросила: – А кто такой дядя Дима, у него еще машина такая, крутая?

– Дмитрий-то? – дед Михаил пыхнул табаком и объяснил: – Одноклассник мамы твоей. Военный летчик, вся грудь в орденах! В отставку вышел, теперь взялся фермы наши восстанавливать, церковь тоже. – И понизив голос, рассказал, словно по секрету внучке: – Думали мы тогда, что поженятся они, но Дмитрий – в военное училище поступил, мама твоя – в институт в городе. Что-то разладилось у них. Теперь вот и Людмилка без мужика, и Дмитрий – холостяк с прицепом. – Пыхнул табаком и хитро улыбнулся: – Вот оно, значит, как. Ну-ну!

Утром Вика проснулась от щекотки. Кто-то трогал ее за бусинку пирсинга возле пупка. Осторожно скосив глаз, она увидела котенка Мурзика, который осторожно прикасался мягкой лапкой к блестящей игрушке, потом взялся ее лизать. Едва сдержав смех, она схватила пушистый комочек и прижалась к нему лицом. Котенок благодарно замурлыкал.

– А где мама? – Спросила Вика за завтраком, с аппетитом уплетая блины с медом и запивая их молоком.

– Дмитрий просил ее разобраться с бухгалтерией. – Бабушка подкладывала ей блины со сковородки. - Людмила – то, бухгалтер со стажем, пусть поможет хорошему человеку.

– Пусть поможет, – гудел дед Михаил, – глядишь и сойдется дебет с кредитом...

– Хотела помочь на огороде, – вздохнула бабушка Валя, – одной мне не справиться. Может ты поможешь, внученька? А то дед сейчас тоже сорвется со двора.

– А то как же! – дед Михаил нахлобучил картуз. – Крышу сегодня на базовке перекрывать будем. Напортачат еще без меня!

– Помогу, бабуля, – неожиданно для себя согласилась Вика, – только... Подожди минутку. – Она прошла в свою комнату, достала из косметички маникюрные ножницы и взглянула на свои ухоженные длинные ногти...

Вечером в натопленной бане, Людмила парила березовым веником дочке спину:

– Вот так бабушка, уработала внучку! – сокрушалась она. – А ты сама-то куда смотрела? Разве можно с непривычки так упираться?

– Бабушке – то ничего, а она постарше будет. – Оправдывалась Вика. - Я только вечером поняла, что разогнуться не могу. А вообще, мамочка, знаешь, хоть и тяжело, но здорово! Мне понравилось!

– Переворачивайся на спинку! – приказала Людмила. – Занесла веник, и замерла: – Куда твой пирсинг делся - тот, что возле пупочка?

Украшения не было. Вика виновато взглянула на маму. Она даже не заметила, как потеряла его. Ей не было жаль дорогой бусины, ей было жаль маму, которая с таким трудом зарабатывает деньги, а она так бездарно потеряла дорогое украшение.

– Ладно, - легкомысленно махнула рукой Людмила, – может найдется еще.

Потом, ощущая приятную легкость в теле, пили чай на веранде. Бабушка, чувствуя себя виноватой, хлопотала возле стола, подливая чай, заваренный на травках. Людмила делилась с дочкой событиями дня, а та внимательно слушала, задавала вопросы. Ей и в самом деле было интересно и приятно общаться с мамой. Вот уж никогда не думала она, что мама такой интересный рассказчик!

– И ведь все неплохо рассчитал Димка, сбыт наладил, выгодных поставщиков нашел, с осени хозяйство на устойчивую прибыль выйдет, а он к документам так легкомысленно относится! Еле договоры нашел, отчеты по кредитам – в кипе бумаг лежат! – Рассказывала она Вике. – Без хорошего помощника ему не обойтись – вылетит в трубу!

– Так помоги ему, мама. – Улыбнулась Вика. – Ты ведь легко разберешься в этих бумагах?

– Придется помочь. – Людмила с благодарностью взглянула на дочь. – Какая ты у меня стала взрослая! Кстати, Ленька – сын Дмитрия, твой ровесник, просит тебя помочь ему. У тебя же с физикой и математикой проблем нет? А Ленька через год будет поступать в военное – как отец. Подтянуть его надо по этим предметам, сможешь?

– Без проблем! – кивнула Вика. – А он такой-же симпатичный, как и его отец?

Дед Михаил и бабушка Валя удивленно выглянули из-за двери, удивляясь – над чем так весело хохочут дочка с мамой.

***

Вика проснулась еще затемно, сладко потянулась, копируя Мурзика, который выбрал ее своей любимой хозяйкой. Середина октября, светает поздно, но школу никто не отменял. Она выбралась из-под одеяла, дома тепло – дедушка кочегарит, не жалея дров, бабушка готовит завтрак, гремит посудой. Пока Вика заправляла постель, приводила себя в порядок, Мурзик лежа на животе, шарил под шкафом лапкой. Наконец, что-то выкатил из-под него и мяукнул, привлекая внимание. Вика пригляделась:

- Мурзик! Это же мое украшение для пирсинга! Это ты его у меня летом слизал, негодяй хвостатый? А застежка где?

Мурзик вновь сунул лапу под шкаф и выкатил застежку. Вика взглянула на украшение, улыбнулась будто увидела старую детскую игрушку, которая ей уже неинтересна и убрала в шкатулку.

В школу их с Ленькой возил Дмитрий, если был свободен, иногда поручал это своему помощнику. До города – полчаса езды. Это Вика настояла, чтобы Ленька перевелся в ее школу – уровень преподавания в селе был, к сожалению, ниже. За лето она хорошо подтянула его по физике и математике и теперь уровень его знаний был «выше среднего».

Она уже обувалась, когда за окном просигналила машина. За рулем в этот раз был помощник Дмитрия – дядя Коля.

- Твой будущий папа с моей будущей мамой сегодня заняты. – Широко улыбаясь объяснил Ленька. – К свадьбе готовятся. Жених и невеста! – Ребята засмеялись. – Батя наказал, чтобы после школы не задерживались, помочь им надо. Ты как?

- Поможем. – Вике стало весело – мама выходит замуж! А у нее теперь будет брат – сильный и симпатичный, хоть и сводный, к тому же - одноклассник.