Квартиры на улице Западной стоили на десять процентов выше, чем в любом другом районе города, даже Центральная с её новостройками и торговым центром была не такой привлекательной. Казалось бы, ничем не примечательная полоска стареньких «панелек» с чётными и нечётными номерами, типичные продуктовые магазины, парковки, детские площадки —всё как и везде. Да вот только улица эта была самая чистая, самая опрятная, самая спокойная и самая примерная. Во дворах порядок, соседи друг друга уважают, не нарушают чужих границ и не шумят по ночам, процент преступности ниже, чем жирность в диетическом кефире, и даже машины порой спят до утра без сигнализации.
В общем, не улица, а маленький Эдем, разве что собачки радугой не какают, хотя и это — не беда, ведь хозяева за ними убирают. Всё здесь цвело и блестело. Всё, кроме Аллы Григорьевны. Её коричневое пальто, как бельмо на глазу, не стиралось из общей картины и всегда мелькало то тут, то там.
Жертва вынужденного одиночества, маразма и здоровых ног, она слонялась по дворам день и ночь, заложив руки за спину. Местные прозвали женщину «НЛО» за то, что она постоянно общалась с невидимым собеседником и без конца повторяла в воротник: «приём-приём», словно посылала сигналы в космос.
— Григорьевна, как приём сегодня? Облака нынче низкие, — смеялись мужики, когда бабка проходила мимо парковки. Женщина никогда не обращала внимание на эти выпады. Она вообще ни на что не обращала внимания. «Старая маразматичка» — вот и всё описание человека, на вопрос неместных: «А это кто?».
По легенде бабку прикомандировал сюда сын, купив ей квартиру и отстранив как можно дальше от себя. Сам он никогда не заезжал в гости, и никто не знал, как он выглядит. Жители подъезда, в котором жила Григорьевна, часто пытались сдать её в дом с мягкими стенами. Причины всегда были одни и те же: а если она газ забудет выключить? А если затопит соседей? А если пожар устроит?
Раз в полгода, когда собиралось достаточное количество подписей, приезжала спецмашина и забирала женщину на две недели в «отпуск». Каждый раз жители вздыхали с облегчением, надеясь, что на этот раз «бомбу замедленного действия» увезли с концами. Но она всегда возвращалась, а жильцам предоставлялись справка о вменяемости человека и постановление суда о невозможности проведения повторной экспертизы ближайшие полгода.
В остальном Григорьевна была совершенно неинтересна. Все относились к ней как к вынужденной декорации вроде трансформаторной будки или старых скрипучих качелей: всех раздражает, но вреда не наносит. Никто не стеснялся и не переходил на шепот, если НЛО проплывала мимо во время деликатных бесед. Люди спокойно обсуждали личное, даже когда Григорьевна чуть ли не на ноги им наступала, словно не замечая их на своём пути.
«Всё равно ничего не понимает» — думал про себя каждый и продолжал свой интимный рассказ.
Последние месяцы по городским новостям всё чаще стали мелькать сюжеты об ограблениях. Банда преступников, судя по всему, местных, дерзко обставляла квартиры горожан, пока те были в отъездах или на ночной работе. Даже с Северной улицы пришёл слушок о том, что одну из квартир подчистую обокрали прямо в будний день. Полиция никак не могла напасть на след, уж больно чисто работали воры: действовали быстро, не оставляя следов. Не спасали даже решётки на окнах — преступники легко сшибали крепления или отгибали их при помощи отработанных навыков и качественного инструмента.
Весь город боялся за своё спокойствие — весь, кроме Западной улицы. Здесь ограбление было маловероятным и, скорее, мифическим событием. Даже наркоманы и закладчики обходили улицу стороной, потому что на ней висело проклятие в виде участкового полицейского. Страж порядка был так хорош, что вся стена в его кабинете была увешана грамотами и благодарственными письмами. На его счету было более ста раскрытых и предотвращённых преступлений: от мелких хулиганств до серьёзных уголовных дел. Каждый месяц ему приходило оповещение о повышении, но он всегда отказывался и просил оставить за ним вверенную территорию. Начальство ставило офицера в пример и повышало зарплату чуть ли не ежеквартально. Все были довольны.
Но тут случилось неожиданное. Одну из квартир на Западной всё же обнесли. Золото, деньги, семейные реликвии — всё это было похищено пару дней назад, и никто не видел, как. Преступники не оставили следов, сработав оперативно и совершенно стерильно. А потом было второе ограбление и третье... Западная улица постепенно теряла свой рейтинг и становилась обычным серым пятном на карте города. Преступники так осмелели, что вообще перестали соваться в другие районы, словно насмехаясь над известной улицей и её стражем. Было ясно, что они специально издеваются и доказывают своими действиями, что никто им не помеха, никто. А «Западная» — всего лишь раздутый кем-то и когда-то миф.
Именно это услышала сегодня вечером Григорьевна. Когда навернула десятый круг и сбавила ход возле будки с разливной водой.
Двое мужчин наполняли канистры артезианской жидкостью, когда НЛО медленно подплыла к ним из-за угла.
— Я тебе говорю, надо этого докторишку брать. У него денег, как у дурака фантиков. Сам губернатор у него зубы вставлял, — говорил полушепотом один другому, наполняя пятилитровую канистру.
— Хорошо, когда выступаем? — спросил второй и тут же замолк, как только услышал внезапное: «приём-приём».
— Твою м…— начал было он и потянулся в карман за складным ножом.
— Да не ссы ты, — тормознул его напарник, — это НЛО, она ничего не понимает, деменция у бабки, смотри. Эй, Григорьевна, как приём сегодня?! — улыбнулся он, окликнув женщину в коричневом пальто, которая смотрела куда-то в сторону кустов боярышника.
— Видишь, совсем… — он постучал себя по лбу.
— Выступаем завтра после шести, я к нему записал своего друга на осмотр. Он работает всегда вместе с женой, она ему ассистирует. Первый этаж, задние окна выходят в сквер — легче и не придумаешь.
— Отлично, ну что, в шесть?
— Ага.
Мужчина разошлись, взяв каждый по две полных канистры с водой, а Григорьевна навернула ещё четыре круга по району и исчезла в своём подъезде.
В назначенное у автомата время, мужчины во всеоружии были на месте.
Доктор был ужасно беспечным и оптимистичным человеком. Он — единственный из всего дома, кто не поставил решётки на окна, и грабители проникли к нему в квартиру за рекордное время.
Денег у врача было, и правда, немало, а ещё — элитные украшения и редкое столовое серебро. Набив рюкзаки под завязку, грабители покидали квартиру по очереди. Когда первый спрыгнул и скрылся в ближайших кустах, он заметил какое-то движение.
— Атас, менты! — крикнул он второму, когда тот высунул ногу из окна. Нога сразу же вернулась обратно. Полицейский «Уазик» подъехал так внезапно и точно, словно знал, что здесь планируется ограбление.
Из машины вышли двое вооруженных стражей порядка. Вор сидел в кустах, затаив дыхание и писал СМС своему подельнику: «выходи через парадный, тут облава».
Его коллега не стал медлить и поспешил к входной двери. Двое полицейских, один из которых был участковый, уже изучали вскрытое окно и сообщали о взломе по рации.
Тот, что был в квартире, повернул «барашек» замка, но выходить не спешил. В подъезде слышался чей-то голос:
— Приём-приём.
Выдохнув с облегчением, он открыл дверь и сделал шаг к свободе. В этот самый момент глаза его залепила обжигающая влага, моментально ослепив.
— А-а-а, — закричал мужчина и хотел было пуститься бегом, но тут же был сбит с ног ударом чего-то металлического.
— Приём-приём, это НЛО, преступник мной задержан, прошу подкрепления, — раздался снова знакомый голос.
Через минуту всё было кончено. Грабителей повязали, а доктора срочно вызвали с работы. На допросе эти двое признались в серии ограблений и по итогам суда были отосланы далеко от места проведения своих тёмных дел, дабы не распространять секретную информацию о том, кто проводил задержание.
Участковый получил очередную награду и повышение, а, заодно, и внеплановый отпуск на месяц. По странному стечению обстоятельств его отпуск совпал с визитом врачей из психоневрологического диспансера, которые приехали за Григорьевной для очередной комиссии. На радость жильцам Западной улицы женщину впервые забрали на месяц. Всё было прекрасно: грабители пойманы, маразматичка в дурдоме — тишина и покой.
Спустя месяц Григорьевна снова ходила по дворам со справкой и в своём старом коричневом пальто, правда, теперь её лицо выделялось не характерным для октября шоколадным загаром. Местные решили, что это — последствия электрошоковой терапии, а никак не филиппинский загар. Всё вернулось на круги своя. Западная снова стала примером для подражания, а стоимость квартир на этой улице поднялась еще на пять процентов.
Приём-приём.
Александр Райн
Свежие комментарии